Трудно быть писателем
Когда папа объяснил музыкальному работнику, что не так уж хорошо умеет печатать на машинке, она попросила его сочинить в детсадовскую газету заметку про восьмое марта. Папа обещал.
Прошло несколько дней, и Лариса Сидоровна меня спрашивает: «Принёс папину заметку?» Я говорю: «Нет».
Она говорит: «Завтра последний день. Не забудь принести, а то у нас газета сорвётся».
Я даже испугался. Пришёл домой и говорю:
— Папа, ты написал заметку?
Папа говорит:
— Скоро напишу.
Я тогда сказал:
— Папа! Ты и вчера, и позавчера говорил: «Скоро напишу». Ну так знай: если не напишешь сегодня — завтра газета оборвётся, и я даже не знаю, что тогда будет!
Папа посмотрел на меня и улыбнулся. И стал заряжать ручку. Тут мама зашла. Папа ей говорит:
— Начинаю писать заметку. Ничего не поделаешь, пойду в писатели, раз машинистки из меня не получилось. Кстати, по глазам твоим вижу: ты не прочь была бы выполнить почётное задание вместо меня!
Мама ответила, что папа ошибается. Она вовсе не хочет почётное задание, потому что, во-первых, у неё и так дел по горло, во-вторых, не её просили, а папу, и в-третьих, вообще неправильно заставлять женщину писать про восьмое марта: что ли, она сама себя поздравлять будет?
— Сдаюсь, — сказал папа. — Только уговор: создайте мне творческую обстановку.
Я спросил, какая такая творческая. Полированная? Папа объяснил, что это не мебель.
Это когда никто не мешает писателю писать, а наоборот, все помогают. Жена подаёт прямо на письменный стол чай и пирог на
блюдечке с голубой каёмочкой, дети ходят на цыпочках, телевизор не работает…
Мы начали с телевизора. Я на носочках подошёл к нему и выключил. Потом мы с мамой ушли в кухню. Скоро папа позвал маму. Я тоже пошёл.
— Слушай, — сказал папа. — Начало уже есть: «Восьмое марта — первый весенний праздник. В этот день все мы…» Ну как?
— Неплохо. А дальше что?
— Понимаешь, дальше пока не придумывается. «В этот день все мы…» А вот что «все мы»?
— Ясно что, — ответила мама. — В этот день все порядочные мужчины поздравляют своих жён, матерей, сестёр, бабушек…
— И дедушек, — посоветовал я, — чтобы не обиделись.
— Слыхала? Ну скажи, можно ли творить в такой обстановке? Кстати, я что-то не вижу пирога.
— Пирог не проблема. А вот блюдечка с голубой каёмочкой у нас нет.
Папа стал говорить, что он согласен без каёмочки. Но мама упиралась:
— Нет, нет! Ты же теперь не просто конструктор, а писатель.
Мне было интересно: кто кого переспорит? Но тут пришёл Серёжа. И конечно, с шахматами.
Я его зову просто «Сергей» или «Серёжа», а не «дядя Серёжа», потому что он ещё молодой, в седьмом классе.
И ростом невысокий. Его поэтому в кино иногда не пускают. Тогда он приходит к нам — играть с папой в шахматы.
Папа заулыбался, хотел доску расставлять, но потом вспомнил и говорит:
— Нет. Не могу. Я сегодня, видишь ли… Тут я как заору:
— Папка сегодня писатель! Он заметку пишет! Восьмомартовскую!
Серёжа так и сел. А папа говорит:
— В таком плане. Творю, понимаешь. Трудновато, конечно. Творческой обстановки не хватает.
